Смерть Пушкина

Piliulkin · Зарегистрирован: 04.02.2006 Сообщения: 703

Смерть Пушкина: вопросы остаются
Можно ли было спасти поэта?

Достойные противники

Пушкин имел опыт 3 дуэлей и блестящую стрелковую подготовку. Противником его был поручик Кавалергардского полка 24-летний француз Жорж Дантес, также меткий стрелок.

Александру Сергеевичу Пушкину к моменту дуэли было 37 лет, он был среднего роста (167 см), правильного телосложения. В детстве болел простудными заболеваниями, в 18 лет перенёс тяжёлое инфекционное заболевание с длительной лихорадкой. Вёл здоровый образ жизни, много ходил пешком и ездил верхом. Иными словами, к дню дуэли поэт был физически крепок и здоров.

Дуэль состоялась на Чёрной речке под Санкт-Петербургом 27 января 1837 г. (по старому стилю) в пятом часу пополудни. Погода была морозная (-150С) и довольно ветреная.

Секундантом Пушкина был его лицейский товарищ подполковник К.Данзас, секундантом Дантеса – атташе французского посольства Д'Аршиак. Условия поединка выбрали суровые: противники находятся в 20 шагах друг от друга, каждый в 5 шагах от барьера, расстояние между барьерами равно 10 шагам.

Использовали крупнокалиберные дуэльные пистолеты системы Лепажа с круглой свинцовой пулей диаметром 1,2 см, массой 17,6 г. Это оружие характеризовалось кучным, точным боем, и с расстояния 10 шагов (около 6,5 м) таким отличным стрелкам, как Пушкин и Дантес, промахнуться было практически невозможно.

Секунданты проторили тропинку в глубоком снегу, шинелями обозначили барьеры, зарядили пистолеты и отвели противников на исходные позиции. Соперники по сигналу Данзаса начали сближаться. Хладнокровный Дантес схитрил и неожиданно выстрелил, не сделав последнего шага до барьера. Целиться в стоявшего Пушкина было легче.
Правый бок и низ живота были совершенно не защищены. Такая позиция тела обусловила своеобразие хода раневого канала.

Пушкин почувствовал сильный удар в бок. Ноги подкосились, и он упал на левый бок лицом в снег, на мгновение потеряв сознание. Секунданты бросились к нему, но поняв намерение Дантеса сделать то же, Пушкин крикнул по-французски: «Подождите, у меня ещё достаточно силы, чтобы сделать свой выстрел!» Он нашёл в себе силы приподняться, сесть, прицелился и выстрелил. Увидев падающего Дантеса, он воскликнул: «Браво!» и потерял сознание на несколько минут.

Дантес получил сквозное ранение средней трети правого предплечья и контузию верхней части брюшной стенки.

Дуэль состоялась...

Пушкин был ранен приблизительно в 17 часов, после этого он жил ещё около 46 часов.

Врача на дуэль не приглашали, первая помощь поэту не была оказана, перевязка не сделана.

Придя в сознание, передвигаться самостоятельно Пушкин не мог (шок, массивная кровопотеря). Носилок и щита не было. Больного с повреждённым тазом вначале волоком «тащили» к саням (!), затем уложили на шинель и понесли. Однако это оказалось не под силу. Вместе с извозчиками секунданты разобрали забор из жердей и подогнали сани.

На всём пути от места дуэли до саней на снегу остался кровавый след. Определить степень анемии, осуществить переливание крови и даже элементарную сегодня внутривенную инфузию растворов при тогдашнем уровне развития медицинской науки было невозможно, ибо эти методы к 1837 г. ещё не были разработаны. Поэтапная кровопотеря 40% объёма циркулирующей крови сегодня не считается смертельной. Но в наши дни кровопотеря восполняется, полностью или частично, гемотрансфузией. Невозможно представить степень анемии у Пушкина, которому не перелили ни грамма крови! Александра Сергеевича в течение часа везли в полусидячем положении 7,5 вёрст от места дуэли на Чёрной речке до квартиры на набережной Мойки. Он сильно страдал от болей в области таза, жаловался на тошноту. Временами терял сознание, и карету приходилось останавливать. Очевидно, в эти минуты падало артериальное давление.

Уже в темноте, в 18 часов, смертельно раненного поэта привезли домой.

Данзасу, доставившему раненого не в лечебное учреждение, пришлось в поисках хирурга метаться по вечернему Санкт-Петербургу. Он посетил 3 квартиры, не застав хозяев дома, и случайно на улице встретил В.Шольца, который был не хирургом, а акушером. Тот согласился осмотреть раненого и вскоре приехал вместе с хирургом – главным врачом придворного конюшенного госпиталя К.Задлером, который к тому времени уже перевязал рану Дантеса. Перевязку раны у Пушкина приехавшие врачи произвели около 19 часов. При этом Задлер уезжал за инструментами и, вернувшись, вероятно, зондировал рану неглубоко от кожи.

В 7 часов вечера приехали хирург с мировым именем – лейб-медик Н.Арендт и домашний доктор Пушкиных профессор И.Спасский. В дальнейшем в лечении раненого принимали участие другие врачи (Х.Саломон, И.Буяльский, Е.Андреевский, В.Даль), однако негласно.

Были колебания и сомнения в назначении конкретных лечебных средств. В первый вечер в действиях докторов проявлялась некоторая растерянность. Скорбный лист (история болезни) так и не был заведён, назначения врачей и дозы лекарств не фиксировались.

Н.Арендт, осмотрев рану, не стал скрывать от Пушкина, что она смертельна. Об этом чуть раньше сообщил Александру Сергеевичу и Шольц. Их действия противоречат веками выработанному принципу гуманности: не сообщать неизлечимому больному правду.

Не случайно Пушкин, очень чувствительный и ранимый человек, услышав о неминуемой смерти, в свои последние неполные два дня испытывал мучительную тоску и был крайне подавлен, неоднократно спрашивая у дежурившего: «Скоро ли конец?» У него даже было намерение застрелиться, но вовремя убрали пистолет.

Н.Арендт выбрал консервативную тактику ведения больного, которая была одобрена известными хирургами Х.Саломоном, И.Буяльским и всеми без исключения врачами, принимавшими участие в лечении. Для уровня развития медицины того времени это решение было вполне естественным. В 30-х годах XIX века раненных в живот не оперировали. Науке ещё не были известны асептика и антисептика, наркоз, лучи Рентгена, антибиотики и многое другое. Тактика лечения Пушкина и большинство врачебных назначений были сурово осуждены хирургами XX века. Это несправедливо, потому что такое примитивное лечение соответствовало состоянию медицины того времени.

В первый вечер после ранения и в ночь на 28 января всё лечение заключалось в холодном питье и прикладывании примочек со льдом к животу (для борьбы с кровотечением). Состояние больного было тяжёлым.

В 5 часов утра 28 января боль в животе усилилась настолько, что терпеть её уже было невозможно. Послали за Н.Арендтом, который при осмотре больного нашёл явные признаки перитонита и назначил, как было принято в то время при этом заболевании, «промывательное».

Но врачи не предполагали, что у раненого имеются огнестрельные переломы подвздошной и крестцовой костей. Поворот на бок и введение жидкости в прямую кишку ухудшили состояние. После клизмы боль усилилась. Лицо изменилось. Появился экзофтальм, тело покрылось холодным потом. Пушкин был так раздражён, что в течение всего утра отказывался от любых предлагаемых пособий. Он попрощался с женой, детьми и друзьями. Кожа была бледной, руки холодными, пульс едва прощупывался.

Днём 28 января состояние оставалось тяжёлым. Сохранялись боли и вздутие живота. После приёма экстракта белены и ка-ломеля облегчение не наступило. Около 12 часов по назначению Н.Арендта дали капли с опием, после чего Александру Сергеевичу сразу стало лучше. Боль значительно уменьшилась, повысилась активность, стали тёплыми руки. Отошли газы, отмечено самостоятельное мочеиспускание.

К 18 часам 28 января появилась лихорадка. Пульс достигал 120 в минуту, был полным и твёрдым. Живот вновь вздуло. Для борьбы с развившимся «воспалением» (перитонитом) В.Даль и И.Спасский с согласия Н.Арендта поставили на живот 25 пиявок, после чего жар уменьшился, пульс стал реже и мягче, живот «опал». Однако больной при этой процедуре потерял, по расчётам Ш.Удермана, ещё около 0,5 л крови; таким образом, общая кровопотеря с момента ранения достигла 2,5 л (50% объёма циркулирующей крови). Несомненно, что до назначения пиявок уже имелась тяжёлая анемия, действенных средств лечения которой в те годы не знали. К местному кровопусканию в XIX веке прибегали при перитоните. Однако в данной ситуации назначение пиявок (да ещё в таком количестве) без учёта кровопотери и развившегося малокровия было шаблонным, необдуманным актом, приблизившим роковой исход. Улучшение было мимолётным. Вскоре Александру Сергеевичу стало хуже, чем до применения пиявок.

В ночь с 28 на 29 января состояние раненого крайне тяжёлое. В сознании. Появилось мучительное чувство тоски, сохранялись резкая слабость, жажда, боли в животе. Изменилось лицо – черты заострились («лицо Гиппократа»).

Днём 29 января состояние прогрессивно ухудшалось. Резкая слабость, головокружение, временами путалось сознание, возникали зрительные галлюцинации. Дышать было трудно.

В 14 часов 45 минут 29 января 1837 г. наступила смерть. Последние слова поэта: «Жизнь кончена… Тяжело дышать, давит…» Закрыл глаза умершему доктор Е.Андреевский.

Вскрытие было произведено в передней дома поэта, очевидно, И.Спасским, который один из немногих имел опыт судебно-медицинской экспертизы. Спешка, плохое освещение, неоформленный письменный протокол – эти недостатки аутопсии стали затем причиной разноречивости толкования хода раневого канала, наличия и степени поражения некоторых органов и, наконец, причины смерти.

О чём говорит вскрытие

Результаты вскрытия по памяти через 24 года опубликовал в «Московской медицинской газете» участвовавший в нём В.Даль.

Из воспоминаний Даля следует, что на аутопсии были обнаружены «сильное воспаление» кишок, гангренозные изменения небольшого участка – «величиной с грош» – тонкой кишки. Пулю на вскрытии не нашли, что лишний раз характеризует его качество. Ничего В.Даль не пишет о состоянии лёгких, сердца, селезёнки и других внутренних органов; неясно, производился ли их осмотр.

К казусам следует отнести утверждение Даля, что кровотечение наблюдалось, «вероятно, из перебитой бедренной вены». Но, во-первых, бедренная вена не проходит в зоне раневого канала, во-вторых, почему В.Даль пишет «вероятно»? Ведь ранение такой крупной вены, как бедренная, должны были обязательно заметить на вскрытии. Все историки хирургии категорически отвергают ранение бедренной вены у Пушкина.

Может быть, В.Даль имел в виду ранение правой наружной подвздошной вены, называя её бедренной? Однако доказательств того, что пуля Дантеса повредила крупную магистральную вену (наружную, внутреннюю или общую подвздошную), в исторических документах нет, и допустить это невозможно, иначе смерть наступила бы от массивной кровопотери уже на месте дуэли или во время транспортировки. Источником кровотечения следует считать более мелкие вены и артерии таза.

Главный вопрос: можно ли было спасти Александра Сергеевича
Пушкина в современных условиях?

При огнестрельном ранении нижнего отдела брюшной полости и таза, подобном ранению Пушкина, необходимо оказать первую помощь на месте происшествия (наложить асептическую повязку, ввести обезболивающие и гемостатические средства), немедленно транспортировать пострадавшего в хирургическое отделение на санитарной машине в положении лёжа на щите, в пути вводить плазмозамените-ли и противошоковые средства. В хирургическом стационаре нужно срочно провести обследование, включающее обзорную рентгенографию, компьютерную томографию или МРТ, ультразвуковое исследование, с целью определения локализации инородного тела, наличия и характера повреждений окружающих раневой канал органов.

После короткой предоперационной подготовки необходимо оперировать раненого под общей анестезией (эндотрахеальный наркоз): выполнить нижнюю срединную лапаротомию, эвакуировать выпот и кровь, произвести резекцию ушибленного участка тонкой кишки с наложением тонко-тонкокишечного анастомоза, широкое рассечение раневого канала, удалить пулю, осколки подвздошной и крестцовой костей и другие инородные тела, осуществить гемостаз, санирование и адекватное дренирование брюшной полости и малого таза, декомпрессию тонкой кишки. Во время и после операции необходима интенсивная терапия, включающая гемотрансфузии, введение плазмозаменителей, антибиотиков и других средств. Лечение в послеоперационном периоде должно осуществляться в условиях реанимационного отделения.

Если учесть тяжесть ранения Пушкина, то даже полный объём указанных мероприятий мог не предотвратить смертельный исход, однако шансы на выздоровление составили бы не менее 80%, ибо летальность при подобных огнестрельных ранениях ныне, в начале XXI века, составляет около 17%. Но Александр Сергеевич Пушкин жил в другое время, и спасти его жизнь в 30-х годах XIX столетия было, к глубокому сожалению, практически невозможно.